Макс покупал наушники. Он зашёл в торговый центр, поднялся на четвёртый этаж и вошёл в один из бутиков. Продавцы в красных эмблемах именного магазинчика веером окружили своего нового покупателя и готовы были с должной радостью подобрать ему нужный товар.
— Что вас интересует? — девушка излучала радость и смотрела на паренька обворожительной улыбкой во все свои тридцать два зуба. На её форме была табличка — Татьяна.
Сима не любил продавцов. Они были слишком лживые, и взгляд у них был противно сверлящий. Но его всегда впечатляло знание дела каждого продавца. Ни один человек в этом уютном магазинчике никогда не подходил к нему, если Макс был без денег и не при делах. Но вот, если он собирался что-то купить или присматривал — стервятники налетали на свежее покупательское мясо.
Парня не раз забавляло, как они мастерски вытягивали деньги из немолодых, но довольно обеспеченных покупателей. Особенно с женщин. Покупает эта уже немолодая дама планшет. Не очень понятно, зачем он ей нужен со всеми этими функциями, но покупает. Входит вся расфуфыренная, с лоском и сама к стервятникам.
— Мне нужен iPad!
Это всё, что она про него знает.
— Ну, там надо сказать: сколько памяти? Какого цвета?
— Самый лучший...
Консультант с лёгким ехидством улыбается и мысленно потирает руки. Ему же надо проценты с продаж получить. И начинает этой толстокожей довольной жизнью женщине продавать самую дорогую модель. Вот зачем этой карге 64 гигабайт? Что она с ними будет делать? Неважно! Дама довольна, а уж продавец — тем паче.
А Макс стоит и смотрит, как этот профессионал ей нахваливает нужные для планшета аксессуары. Как собирается ей (за деньги, разумеется) активировать аппарат. Поставить совершенно ненужные ей программы, наклеить пленку. Странно только, что вдогонку он не предлагает ей скупить весь магазин и подобрать правильный новенький автомобиль, чтобы было на чём отвезти нужные для её теперешней жизни аксессуары.
Макс никогда не покупался на подобную заботливость мальчиков и девочек в белых рубашках с эмблемами их торговой марки. Вскоре они это стали чувствовать и не задавать более своих глупых вопросов. Сима сам актировал технику, сам наклеивал плёнки, а главное — действительно в ней разбирался и использовал её по назначению. А таких покупателей он считал нелюдьми — дешёвкой, позорящей его любимую фирму...
— Мне нужен плеер и наушники.
Юноша назвал фирму, и консультант всё ему подобрал. Плеер нашёлся сразу, а вот выбор наушников слегка затянулся. Консультант для эффекта показал пареньку наушники, стоимость которых слегка превышала сто тысяч, и подобрал похожие по качеству, но только за семь. Макс остался очень доволен и пошёл оплачивать в кассу.
— Поздравляю Вас! Отличный выбор! — консультант был очень доволен за Макса по, известным ему одному, причинам. Сима был тоже доволен. Как говорила одна его подруга, «главное, чтобы звучание было достаточным, чтобы не отвлекаться на окружающий и раздражающий тебя мир».
Макс вышел из магазина, открыл наушники и вставил их в плеер. Звучание было громким, и звук — отменным. Это именно то, что и требовалось Максу от музыки.
* * *
Как часто мы встречаем людей в наушниках, прогуливаясь по мегаполисам даже в таких, как Воронеж или более крупнее. Они вас не слышат, не видят, не обращают на прохожих никакого внимания. Летом меломаны вдобавок ко всему одевают ещё тёмные очки и становятся полностью изолированными от окружающего их ненужного мира. Они никогда не заметят вас. Не возьмут вашу листовку. Не подадут милостыню. И в беде не поддержат. Эти люди, как правило, выглаженные, ухоженные и худые, и стройные, слишком озадачены собой и своим внешним видом. На простого смертного они не посмотрят. А если и посмотрят — обдадут таким высокомерием, осуждением и ядовитой злобой, что вам самому будет стыдно, и вы потупитесь своим взглядом на голый асфальт.
Именно по этим причинам Макс одел очки, вставил в свои уши новенький плеер и пустился чинно и медленно шагать по твёрдой воронежской земле. Он неоднократно пытался подражать упомянутым нами прохожим, но тщетно. Что-то сковало юнца, когда он пробовал применить схожий приём в отношении нерадивых прохожих.
Сима добрёл до Московского проспекта и стал оглядывать проходящих людей. Помимо чванливых прохожих ему попадались и иностранцы: японцы, корейцы, американцы, просители, молодые и старики.
Он слушал музыку, витал в облаках и всматривался в красочные витрины местных кафешек. Французский шансон поднимал настроение, облагораживал атмосферу Московского проспекта и ничто на свете не могло Симке его изменить... А потому проспект ему тоже казался французским.
Шаг за шагом люди и витрины сменяли друг друга, и, наконец, Сима увидел мальчика. Это было странно: он что-то говорил, но звук французской певицы заглушал его голос. Макс остановился. Его привлёк внимание мужчина, который снимал десятилетнего мальчика на телефон. Макс оглядывался по сторонам — люди все смотрели в упор на подростка.
Симик снял наушники и взглянул на интересующий прохожих объект.
Маленький, застенчивый, щупленький мальчик робко стоял посреди улицы и пел старые песни. В качестве музыкального сопровождения возле него стоял мерцающий ноутбук. Его голос был режущим и очень тонким. Но, несмотря на тональность, люди на дальних скамейках отчётливо слышали, как он напевал. Боль и человеческий стыд сковывали юного тенора. Оба этих чувства передались и самому Симке. Но еще больше его возмущали телефоны с камерами, наведенные на бедняка.
Сима поймал себя на мысли, что снял наушники по двум причинам: первое — он не понимал, что такое делает этот парень. А второе — Макс сам было потянулся к телефону (ведь люди снимают), а как увидел, так обалдел и застыл.
Как люди могут снимать такое? Как это можно? Какой это стыд...
Пока Макс страдал, переживал и сокрушался увиденным, одна немолодая женщина прошла и кинула мальчику в коробку десять рублей.
Макс начал дёргаться и расхаживать в разные стороны площади. Он томился и рассуждал: Подать? Не подать? А вдруг... вдруг ... жулик? Или денег этих всё равно не получит? Сын алкоголиков? Или ещё что-нибудь.
Причин была масса, но Макс уже испортил себе настроение. Он вставил наушники и двинулся в путь.
Сима почувствовал укол совести, и ему стало стыдно. Надо было деньги отдать, а он пожалел. Он долго рассуждал и корил себя молча. И тут его окликнула девушка, протянула какую-то разноцветную палку и скороговоркой сказала:
— Мы волонтёры. Собираем пожертвования для спасения бродячих кошек и собак. Сколько не жалко.
Макс заулыбался, с радостью потянулся к кошельку и смущённо спросил:
— Двадцать рублей хватит?
— Конечно!
— Я люблю животных. У меня дома дог.
Они улыбнулись друг другу и разошлись. Сима был счастлив, и летнее меланхолическое настроение в нём снова проснулось. Он включил музыку и в такт весело зашагал. Он забыл мальчика и снимающих его папарацци. Долг был прощён. А животных он и вправду любил.
Комментариев нет:
Отправить комментарий