Когда у моего друга Григория умерла мама, то и отец захандрил. Звали его отца Захаром. Хоть и с виду, для своих семидесяти шести, он был бодр и подтянут, но разум начал потихоньку покидать его мудрую голову.
Альцгеймер. Хочешь — не хочешь, а Гриша каждый день приходилось пробираться по диким нескончаемым воронежским пробкам, чтобы проведать отца. Старик ни в какую не хотел переезжать к сыну, мало ли, а вдруг мать «из магазина» вернётся, а дома никого. Он постоянно забывал, что похоронил жену… Понятное дело, в таком состоянии одного его на долго не оставишь: газ не выключит, замок не сможет открыть, не найдёт дорогу из булочной, да мало ли. Вот Гриня после работы и мотался к своему отцу.
Туда вёз продукты и хорошее настроение, а обратно — тоску и невыносимую жалость к родителю. Каждый день их разговор начинался примерно так:
— Здорово, казак!
— Здравствуй, папа.
— А где твоя машина? Надеюсь, ты догадался её поставить в гараж, а то у нас во дворе одни наркоманы, могут поцарапать.
— Поставил, поставил, не волнуйся, — врал Григорий. Их гараж снесли еще при Брежневе.
— А лошадь где? Замерзать на улице оставил? Быстро вернись, выгони свой джип из гаража и заведи туда лошадь. Машина-то переживёт, а вот лошади на улице совсем труба. Смеешься, что ли, такой мороз.
Старик прожил в Воронеже лет пятьдесят, но теперь, в конце жизни, ему всё больше виделись картины из далекого кубанского детства, с лошадьми, сеновалами и погребами со льдом.
— Не переживай, папа, конечно, я так и сделал: лошадь накормил, напоил, в гараж завел, а машину на парковке оставил. Там нет наркоманов да и охрана там... Так что все нормально.
— А, ну, вот и молодец, сынок, молодец. Ну, какие новости, как там мои внучки?
…Однажды вечером, занесло Григория с женой и дочерьми в парк Танаис. Есть такой парк культуры и отдыха в Воронеже
Гуляют, видят — две молоденькие девушки катают малышей на старой, грустной кобыле. Гришины дочки тоже захотели прокатиться на лошадке, но тут вдруг пришла Грине в голову безумная идея.
Посадил он жену с детьми на такси, а сам остался торговаться с девчонками. Торговался долго и страстно, сулил хорошие деньги, а девчонки всё опасались, предложение-то странное, но увидев удостоверение сотрудника МЧС, всё же согласились… К тому же, Григорий обещал после всего развезти девчонок от конюшни по домам, ведь транспорт ходить уже не будет.
И вот, спустя четыре часа пути, осыпав добрую половину славного города Воронежа конским навозом, Гриня, грустная кобыла и две уставшие девчонки, были уже у подъезда старика.
Отец спустился со своего двадцатого этажа, Гриша подвёл лошадь к фонарю и сказал:
— Папа, мне нужен твой совет: глянь-ка, пора мне лошадь перековывать, или пускай ещё так походит? Старик внимательно оглядел грустную кобылу, нежно похлопал её по толстому брюху, по-деловому осмотрел копыта и сказал:
— Не переживай, подковы у ей хорошие, очень хорошие, походит ещё. Да и, вообще, вид у неё справный. Хорошо, что в гараже перезимовала. Молодец, сынок! Я уж думал, что ты ухайдокаешь скотинку, ан-нет, молодец. А вот оседлал ты её неправильно и за это я буду тебя ругать.
Старик что-то подправил, где-то подтянул и вдруг неожиданно легко вскарабкался в седло. Девчонки, стоявшие поодаль, так и ахнули, но Григорий их жестом успокоил. Казак сделал неспешный, трехметровый круг почёта, спустился на землю и сказал:
— Ты у меня молодец, сынок! Я горжусь тобой, и деток каких хороших воспитал, и лошадь у тебя справная. А я уж, по правде сказать, думал, что ты у меня дураком помрёшь… Ладно, поздно уже, пора вести лошадь в гараж. И запомни: лошадь в гараже — машина на улице! Запомнил? Ну, иди, давай. До завтра.
Через неделю, старый казак Захар тихо умер во сне…
P. S. Я не уверен, что нужно баловать детей, но то, что родителей нужно баловать обязательно — это факт...
К сожалению, этой радости я так и не познал. Мои родители Белявев Юрий Михайлович, хирург-«неотложник», к.м.н и Беляева Анастасия Николаевна, врач-педиатр, погибли в автомобильной катастрофе в этот самый день — ровно восемь лет тому назад.
Как бы там ни было — берегите родителей!...
Альцгеймер. Хочешь — не хочешь, а Гриша каждый день приходилось пробираться по диким нескончаемым воронежским пробкам, чтобы проведать отца. Старик ни в какую не хотел переезжать к сыну, мало ли, а вдруг мать «из магазина» вернётся, а дома никого. Он постоянно забывал, что похоронил жену… Понятное дело, в таком состоянии одного его на долго не оставишь: газ не выключит, замок не сможет открыть, не найдёт дорогу из булочной, да мало ли. Вот Гриня после работы и мотался к своему отцу.
Туда вёз продукты и хорошее настроение, а обратно — тоску и невыносимую жалость к родителю. Каждый день их разговор начинался примерно так:
— Здорово, казак!
— Здравствуй, папа.
— А где твоя машина? Надеюсь, ты догадался её поставить в гараж, а то у нас во дворе одни наркоманы, могут поцарапать.
— Поставил, поставил, не волнуйся, — врал Григорий. Их гараж снесли еще при Брежневе.
— А лошадь где? Замерзать на улице оставил? Быстро вернись, выгони свой джип из гаража и заведи туда лошадь. Машина-то переживёт, а вот лошади на улице совсем труба. Смеешься, что ли, такой мороз.
Старик прожил в Воронеже лет пятьдесят, но теперь, в конце жизни, ему всё больше виделись картины из далекого кубанского детства, с лошадьми, сеновалами и погребами со льдом.
— Не переживай, папа, конечно, я так и сделал: лошадь накормил, напоил, в гараж завел, а машину на парковке оставил. Там нет наркоманов да и охрана там... Так что все нормально.
— А, ну, вот и молодец, сынок, молодец. Ну, какие новости, как там мои внучки?
…Однажды вечером, занесло Григория с женой и дочерьми в парк Танаис. Есть такой парк культуры и отдыха в Воронеже
Гуляют, видят — две молоденькие девушки катают малышей на старой, грустной кобыле. Гришины дочки тоже захотели прокатиться на лошадке, но тут вдруг пришла Грине в голову безумная идея.
Посадил он жену с детьми на такси, а сам остался торговаться с девчонками. Торговался долго и страстно, сулил хорошие деньги, а девчонки всё опасались, предложение-то странное, но увидев удостоверение сотрудника МЧС, всё же согласились… К тому же, Григорий обещал после всего развезти девчонок от конюшни по домам, ведь транспорт ходить уже не будет.
И вот, спустя четыре часа пути, осыпав добрую половину славного города Воронежа конским навозом, Гриня, грустная кобыла и две уставшие девчонки, были уже у подъезда старика.
Отец спустился со своего двадцатого этажа, Гриша подвёл лошадь к фонарю и сказал:
— Папа, мне нужен твой совет: глянь-ка, пора мне лошадь перековывать, или пускай ещё так походит? Старик внимательно оглядел грустную кобылу, нежно похлопал её по толстому брюху, по-деловому осмотрел копыта и сказал:
— Не переживай, подковы у ей хорошие, очень хорошие, походит ещё. Да и, вообще, вид у неё справный. Хорошо, что в гараже перезимовала. Молодец, сынок! Я уж думал, что ты ухайдокаешь скотинку, ан-нет, молодец. А вот оседлал ты её неправильно и за это я буду тебя ругать.
Старик что-то подправил, где-то подтянул и вдруг неожиданно легко вскарабкался в седло. Девчонки, стоявшие поодаль, так и ахнули, но Григорий их жестом успокоил. Казак сделал неспешный, трехметровый круг почёта, спустился на землю и сказал:
— Ты у меня молодец, сынок! Я горжусь тобой, и деток каких хороших воспитал, и лошадь у тебя справная. А я уж, по правде сказать, думал, что ты у меня дураком помрёшь… Ладно, поздно уже, пора вести лошадь в гараж. И запомни: лошадь в гараже — машина на улице! Запомнил? Ну, иди, давай. До завтра.
Через неделю, старый казак Захар тихо умер во сне…
P. S. Я не уверен, что нужно баловать детей, но то, что родителей нужно баловать обязательно — это факт...
К сожалению, этой радости я так и не познал. Мои родители Белявев Юрий Михайлович, хирург-«неотложник», к.м.н и Беляева Анастасия Николаевна, врач-педиатр, погибли в автомобильной катастрофе в этот самый день — ровно восемь лет тому назад.
Как бы там ни было — берегите родителей!...
© Фото из Интернета
Комментариев нет:
Отправить комментарий